Три первых года добираться на сессии было сложновато. Учился заочно в Донецком политехническом институте, а от Нерюнгри до Донецка — не ближний свет, трамваи не ходят… Через знакомых узнавал, когда очередной самолётик из Братска подбрасывал срочно необходимые материалы для строящейся Нерюнгринская ГРЭС — и мчал на взлётную полосу старого Чульманского аэропорта, где благорасположенные пилоты прятали меня где-нибудь среди пустых металлических бочек, а после взлёта разрешали выбираться из своего укрытия и лететь да хоть на пороге лётной кабины до Братска. Братск уже был удобным окном для выхода в цивилизацию.
Поступление в Донецкий политехнический институт явилось каким-то сумасбродным финтом. Высшее образование нужно было мне позарез. Но когда поступать и учиться, если мотало меня то в Ханты-Мансийский национальный округ на Самотлорский нефтепромысел, то в Республику Коми на Вуктыльское газовое месторождение, а впереди уже был обозначен строящийся Южно-Якутский территориально-промышленный комплекс. Но учиться я решил в привычном Донецке, где десяток лет назад благополучно постигал азы профессии в политехникуме.
Меня отговаривали: тут отбор жёсткий, далеко не все свои поступают сразу со школьной скамьи и после подготовительных курсов… А я вроде как уже и не свой, понаехавший с Северов, и техникум заканчивал уже давненько. Но рискую. Ибо где там в Южной Якутии искать подходящий институт, в какие края подаваться на учёбу, в Якутск ли, в Иркутск, в Хабаровск?
Собираю волю в кулак, сдаю один за другим экзамены. В назначенный день и час прихожу в институт познакомиться со списком поступивших. Фамилия моя всегда по алфавиту попадает в нижнюю часть списка. Ищу себя внизу, ищу глазами то сверху вниз, то снизу вверх. А нет там в списке поступивших моей фамилии. Как так, вроде и экзамены сдавал не хуже других, неудов не хватал, а меня нет в списке? Расстроился, упал духом, родной донецкий край показался мне проклятым.
Потом вдруг сообразил, что список ведь не по алфавиту. По набранным баллам его составляли. И моя фамилия написана была в самом верху, на первом месте. Потому что я то ли сдуру, то ли с божьей помощью сдал вступительные экзамены лучше всех и набрал больше всех баллов. Это я то, «понаехавший» и учивший все эти физики с математиками и русским языком десять лет назад… Вот что такое — если надо, значит надо…
«Если надо, значит надо, Значит будут и здесь сады. Пусть метели бушуют рядом. Надо будет — растопим льды», — повсюду пели тогдашние многочисленные ансамбли и лучшие исполнители от Хиля до Кобзона, от Сюткина до Барашкова, а то и сам автор Станислав Пожлаков. В такие годы мы жили и такие песни пели с ансамблями, а чаще просто под настроение и без них — на наших стройках коммунизма. Не знаю, какие там щеглы все стройки профукали. А мы строили старательно и самозабвенно. «Пусть морозы и пусть тревоги, Пусть сугробы стоят круты. Но мы проложим пути-дороги По законам своей мечты» — так и было.

За три года прошёл общетехническую подготовку политехнического образования в Донецке. На сессии добирался «на чём бог пошлёт». Иногда, сдав все курсовые зачёты и экзамены, успевал коротенько попутешествовать пешим ходом в родных краях: от Донецка до Саур-могилы по широкой степи донецкой или от Таганрога до Мариуполя по побережью Азовского моря.
Ну а для получения специальности инженера теплоэнергетика перевёлся в Иркутский политехнический институт. Вы как хотите отмечайте свои вклады в высшее образование страны, а мы с Алексеем Боровиком скромно заметим, что это как раз в пору нашей учёбы Иркутский политехнический институт награжден орденом Трудового Красного Знамени. Переводить на четвёртый курс меня сразу не хотели, предлагали повторить третий курс, потому что программы, якобы, слишком разные и досдавать многие предметы надо. Я и досдавал, будучи на четвёртом курсе, а засиживаться на третьем и растягивать удовольствие обучения не захотел, нас ждали большие дела и где наша не пропадала!

Ездить в Иркутск было куда ближе. Да и поезда уже пошли до Тынды. Выберешься на попутках из Нерюнгри до Тынды, купишь билет на поезд. А в Тынде весна хоть на чуть-чуть, но раньше. Багульник начинает цвесть. На День Пионерии школьники гуляют вдоль реки. С пионерами — пионервожатая, в белой блузочке, с красным галстуком — таких красавиц нигде не найдёт даже сам Дональд Трамп, возивший в Москву «Мисс Вселенную». Самое бы время мне влюбиться, да нельзя — в Иркутск ехать надо на сессию.
Студентам очных отделений, наверное, хватало времени повеселиться между сессиями. А заочникам-трудягам было не до гулянок. На сессию надо ехать хорошо подготовленным и со всеми выполненными контрольными заданиями. Между сессиями работа требовала полной самоотдачи. Специалистов не хватало. Я шёл к городским комсомольским руководителям, к Николаю Жандармову: «Помоги со специалистами!» Да кто ж пойдёт работать в жилищно-коммунальное хозяйство строящегося города, когда на стройке или угольном разрезе можно заработать в разы больше.
На помощь присылали молодых специалистов после сибирских или забайкальских вузов. Приезжали молодые специалисты, в лучшем случае только с молодой женой, а то ведь — кто с женой и ребёнком, кто и двух ребятёнков за собой тащил. И нужно не только на работе его устроить, но и с жильём, и с детсадиком подсобить. Дело молодое, все хотят жить. А самому поэтому и некогда было влюбляться да жениться. И выходили замуж без меня тындинские пионервожатые и нерюнгринские красавицы. Кто не выходил замуж — находили своих Трампов для конкурсов красоты. Меня же женили на себе дела в энергорайоне, зачёты и экзамены в институте да тайга, в которую уходил на десятки километров, чтобы развеяться от работы и учёбы. «Мы везде, где трудно, дорог каждый час, трудовые будни праздники для нас».